Авторы, критики, зрители об Ивановском молодежном театре
Андрей Вознесенский, поэт:
- Я был поражен Молодежным театром, тем, что здесь отсутствует так называемая самодеятельность. Это совершенно современная труппа. Четкое режиссерское решение Регины Гринберг и Эрнста Неизвестного; профессионально и современно работают ребята. Они не только на планке нашей страны. Я недавно был на международном фестивале. Уверен, что этот театр получил бы там один из первых призов. (О спектакле «Парабола»).
Это подвижники, не скованные холодным расчётом профессионализма, подвижники, создавшие в Иванове уникальный театр.
Милые и любимые мои ивановцы! Ивановский князь Регина! Спасибо! Успехов, риска! Восторг! Регина – чудо, актеры божественны!... (О спектакле «Мозаика»).
- Я очень люблю то, что делает Регина. Это фанатик искусства и в то же время большой мастер. Здесь, в Иванове, раньше Таганки, впервые начался поэтический театр, впервые в стране.
Я с трудом переношу, когда актеры читают стихи, разбивают строчку по смыслу. Есть авторское чтение и поэтическое чтение. И вот два театра (сначала Регинин театр, потом Театр на Таганке) читают стихи как поэты. Они берут главное – интонацию, они не теряют ритма, музыки. Не случайно в спектаклях Регины столько музыки. Я очень рад, что стихи попали в такие творческие руки.
Сейчас им особенно трудно. Идеологических структур нет, но рынок создает новую цензуру, держит в своих лапах все. Дай Бог им выжить!
Надеюсь, что патриоты Иванова, местные Морозовы театру Гринберг имени Высоцкого – это наша национальная гордость! – не дадут умереть.
Булат Окуджава, поэт:
- Ничего подобного я не ожидал. Спектакль очень интересен. У меня нет никаких претензий к драматургии, к монтажу. Всё продумано и смонтировано интересно. Композиция получилась чёткая, я целиком принимаю режиссёрский замысел. (О спектакле «Замок надежды»).
Евгений Евтушенко, поэт:
- Ивановский театр, действующий в крупном рабочем городе, пропагандирует в противовес эстрадным однодневкам несомненные ценности нашей поэзии. Регина Михайловна принадлежит к числу подвижников XX века, или, как выразился Вознесенский, «прорабам духа». Атмосфера в театре товарищеская, чистая, как на небольшом, но добротном корабле. И без этой атмосферы пропаганда поэзии была бы невозможна.
В последнее время я стал редко замечать на сцене живые искорки неподдельной веры во что-то, а чаще всего – искусственные отблески якобы существующего вдохновения. Сила этого театра – в искренности искр, светящихся в глазах.
Александр Володин, драматург:
- Со многими народными театрами в Ленинграде, Москве, Челябинске дружу давно. Много был наслышан и об ивановцах, но, как ни странно, популярность театра, высокие награды как-то… настораживали. Но, приехав в Иваново, я был просто потрясен, увидев «Мозаику» и «Бертольд Брехт говорит...».
Меня поразило вот что: в этом маленьком зале, в маленькой, затянутой черным комнате ко мне были обращены глаза, голоса, души нескольких людей, которые общались непосредственно с тем, что у меня в душе болит, что у меня в душе неспокойно, что меня мучит, за что мне стыдно. Спектакль оказался разговором, который обращён лично ко мне, – от людей, которые это сами лично пережили.
Я не любил вообще, когда читают поэзию. Я думал: а зачем ее читать вслух? Я лично, когда читаю про себя, как бы читаю вслух. Зачем же слушать чтеца, который мне будет объяснять, как он это понимает, когда я сам это понимаю по-своему?
Здесь я понял, как можно поднять поэзию на другую высоту, нежели она существует, когда ты сам с нею наедине. Здесь оказалось, что она объединена, соединена разными индивидуальностями: режиссера, актеров, всех участников этого спектакля. Точно так же она объединила всех сидящих в зале, то есть поэзия стала не личным, интимным делом читающего и пишущего, но явлением прекрасным, которое объединяет души едиными чувствами, мыслями, страстями.
Вообще поэзия – это дело звучащее... Рифмы написанные иногда и не видятся как рифмы. Особенно у любимого этим театром Вознесенского. Они сделали поэзию звучащей, когда ритм и рифмы очень сильно выражены и когда они обогащены ещё пластикой (у них прекрасная, изобретательная пантомима), светом, композицией, общим ритмом спектакля, музыкой... Поэзия поднимается здесь на другую высоту. И не случайно поэты, которых они ставят, любят сюда приезжать и рады, что их осуществляют таким способом.
Есть драматурги и писатели, у которых поэзия открыта, есть – у которых она скрыта... Этот театр умеет «доставать» ее и открывать. Так, например, мою «Ящерицу» они ставят иначе, чем все коллективы, которые ее до сих пор поставили. В сценарии есть ремарки, когда ты просто пишешь, где происходит, что происходит, кто куда пошел, кто сел, кто встал... Они эти ремарки увидели поэтически. Они читают мои ремарки, не ограничиваясь тем, что на сцене происходит игра. Они рассказывают, что происходит в душах людей... Они видят прежде всего поэтическое даже в таком деловом документе, как сценарий для кино.
И интеллигентность их, которая передается зрителю, меня поразила. Я давно не видел столько интеллигентных лиц в зале... Этот театр – духовное явление, он поднимает духовный уровень, во всяком случае очень большой части населения; честно говоря, я и сам почувствовал себя молодым в «Мозаике», с удовольствием танцевал вальс. Сто лет не танцевал до этого – и вдруг такая возможность.
Григорий Поженян, поэт:
- Театр явился для меня открытием. Любой писатель или истинный поэт с радостью завяжет контакты с таким театром. И мы не дураки, если, бросив работу, приезжаем на свидание с этим театром и завязываем с ним дружеские отношения. Это удивительный коллектив. Взволновал меня самый дух театра, начинающегося не с вешалки, как принято говорить, а с позиции. Я говорю прежде всего о жизненной позиции Регины Михайловны: главного режиссера и драматурга, и директора, и администратора, и контролера, и… Регина Гринберг – человек одаренный, высокопрофессиональный, с хорошим вкусом и неуступчивым неупокоем. Она создала такой завидный театр, которого, может быть, нигде у нас в стране нет. Я не знаю, я не могу назвать театра, подобного этому. Есть другие театры, лучше, хуже, но такого вот нет.
Меня связывает ещё с этим театром вот что: здесь очень остро звучит тема памяти, тема связи поколений. Очень хорошие пьесы о Лебедеве и Майорове. Не знаю другого театра, который мог бы похвастать тем, что размноженные на копии пленки с записью его спектакля выдаются кораблям, как боевое оружие на флотских складах...
Гордость города Иванова, лауреат премии Ленинского комсомола лауреат нескольких смотров и фестивалей, покоритель сердец всех любителей поэзии – и здешних, и приезжающих на спектакли в гости, – театр существует и работает, и за это ему – великое спасибо!
Петр Вегин, поэт:
- Театральные впечатления за последние годы – это Аркадий Ркин, Владимир Высоцкий, Евгений Лебедев, Маргарита и мало кому известная актриса Ивановского народного театра – Надежда Романова, исполнившая моноспектакль по стихам Марины Цветаевой (режиссер и сценарист Р. Гринберг)...
Александр Крон, писатель, драматург:
- Уезжаю из Иванова с благодарным чувством. Но почему театр, делающий честь своему городу, влачит жалкое существование?..
Александр Михайлов, критик, главный редактор журнала «Литературная учеба»:
- Вчера в Иванове я встретился с любимым мною поэтом – и после спектакля «Мозаика» увожу в своём сердце ещё одну любовь – к Ивановскому молодёжному театру поэзии. Богата Россия талантами! Успехов вам, дорогие друзья — ИВАНОВЦЫ!
Анна Саакянц, литературовед, исследователь творчества М. Цветаевой:
- Театр поэзии из Иванова (он носит имя В. Высоцкого) показал в столице моноспектакль (режиссер Р. Гринберг, исполнительница Н. Романова), который произвел на меня глубокое впечатление, а я – зритель искушенный... Я радуюсь, когда талантливые люди прикасаются к гениальной поэзии.
Это был какой-то олицетворенный образ Цветаевой. Это не была просто актриса, читающая стихи, это был прелестный образ женщины, ещё вдобавок красивый, гармоничный, и в уста вложены прелестные вещи, совершенно гениальные... Вот это был спектакль! То она была залита слезами, то она была прекрасна, прекрасное изваяние – вначале... потом она постарела, потом она страдала, потом она была обречена – все-все показывалось. Игра света, потом эта гитара под сурдинку сбоку и время от времени голос мужской, который песни исполнял, – все это очень большое впечатление... Я не люблю и очень мало интересуюсь постановками Цветаевой. А это было неожиданно новым. Я считаю, что это необходимо обязательно сохранить на телевидении. Чтобы вот этот образ Цветаевой – он остался... Это, я бы сказала, подвиг режиссера и исполнителя.
Кирилл Ковальджи, поэт, завотделом журнала «Юность»:
- Впервые вижу театр, где воплощена поэзия. Это редкое чудо искусства. Я отныне – ваш благодарный болельщик.
Н. Голованов, директор клуба творческой молодёжи, г. Ташкент:
- Есть русская интеллигенция, есть!!! Спасибо за то, что вы вернули мне поэтический театр. Мне казалось, что он себя изжил.
Ольга Дзюбинская, театральный критик:
- «Мозаика» – один из лучших поэтических спектаклей в моей жизни. Чувство поэзии, раскрытие поэзии Вознесенского... Это не просто чтецкая композиция, это сценическое произведение, в котором стихи, музыка, пантомима, песня, диалог, романс, пластический этюд, даже пауза – все существует в гармоническом единстве. И одновременно ощущаешь симфоническое развитие нескольких тем и упорную работу мысли – поэта, автора сценария, режиссера, исполнителей.
Алексей Ханютин, театральный критик:
- Эффект живого общения подготовлен соответствующим эмоциональным настроем, не только пространственным, но и психологическим сближением актеров и зрителей. Установлению живой связи между сценой и зрительным залом способствует еще одно обстоятельство: очевидное сходство всего происходящего с неким обрядом или ритуалом, который можно было бы назвать ритуалом посвящения в высокий ранг Зрителя Ивановского молодежного театра. Принимая в конце спектакля горящие свечи из рук актеров, зритель, несомненно, чувствует себя приобщенным к кругу духовно близких ему людей, символом единства которых стала поэзия А. Вознесенского.
Игорь Золотоусский, литературовед, критик:
- Спектакль называется «Парабола». Режиссер Р. Гринберг. Художник Э. Неизвестный. Играют артисты Ивановского народного молодежного театра драмы и поэзии. И играют отлично! Я впервые вижу их. Я и не знал раньше, что есть такой театр – театр умный, талантливый, театр, стоящий того, что он ставит.
Только сейчас я понял: Вознесенского надо играть. Это поэт сцены, поэт, пишущий для актера. Вознесенский, прочитанный наедине, «не тот» Вознесенский. Он спрятан в строке, как огонь в спичке. Спичка должна чиркнуть о коробок – Вознесенскому нужно столкновение. «Разыгранный» Вознесенский – не только оживший Вознесенский. Это и Вознесенский, ставший понятным. Неясное становится ясным, он раскрывается, как код, к которому подобрали ключ.
Это не серия чтений, не концертные номера – это организм, из которого не вырвать ни куска. Это исповедь одного человека, разыгранная в лицах. Стихи соединены ловко и умно: они просятся один за другим, они напрашиваются. Их соседство противоестественно-неизбежно, они и притягивают, и отталкивают друг друга. И маска смотрит на все это, то смеясь, то плача.
Актеры не только играют. Они понимают своего автора. Их интонации, ударения расставлены без ошибки, их жесты совпадают с ритмом. Они думают, играя, и это тут же передаётся в зал, который не всхлопывает где попало, а взрывается только на мысли, на высшей точке мысли.
Режиссер понял в этом спектакле поэта. Именно эти две силы, соединившись, дали целое в «Параболе». Именно их взаимопонимание решило дело.
Галина Ужова, корреспондент газеты «Советская культура»:
- Спектакль получился такой страстности, такой захватывающей победной страстности, что я сочувствую жюри, вынужденному его анализировать, раскладывать по полочкам. Я перечитываю сейчас «Ахиллесово сердце» А. Вознесенского и чувствую, как мне не хватает…голосов. Трагического, рвущего душу голоса Светланы Трохиной, уверенного и азартного – Станислава Малинкина, умного, сосредоточенного голоса Юрия Разина и саркастического – Маргариты Беккер. (О спектакле «Парабола»).
В. Силюнас, искусствовед:
- Ивановцы играют с такой исповеднической силой и такой художественной отточенностью, которые редко встретишь и на профессиональной сцене. Региной Гринберг создана и поставлена сценическая композиция «Настал черед» по стихам Марины Цветаевой. Надежда Романова не изображает Цветаеву... Актриса наделена такой мерой таланта и правды, что действительно возникает образ поэта... Магия этой постановки может взять в полон и человека, не знающего языка: трагически резкая пластика молодой, стройной девушки в строгой, подобной тунике, одежде, завораживающая выразительность движений, сила охвативших ее чувств, сказывающихся в мелодичных переливах голоса, думается, способна увлечь каждого.
Владимир Чернов, журналист:
- Театр поэзии. Театр такой сценической формы, где музыка, свет, чтение и пластика равнозначны. Стихи читаются, стихи поются. Выпуклы, объемны их слова.
И зал театра всегда полон, зал вслушивается жадно, зал вдыхает слова, зал вздрагивает, зал думает. Я видел слезы на глазах сидящих рядом... Актеры приходят к зрителю, чтобы говорить с ним. Они говорят глаза в глаза, лицом к лицу. Они рассказывают о себе, обнажая тайники души собственной, на той пронзительной ноте, которая вызывает у слушателей внезапный прилив встречной откровенности. И не сомневаешься ни на секунду, что молодые актеры произносят собственное, в муках рождённое и выношеное слово...
Театр накопил такой опыт работы с поэтическими спектаклями, какого нет, наверное, ни у одного театра в стране. Он мог бы стать (так полагают специалисты) базой, центром обучения будущих режиссёров поэтических театров. Р. М. Гринберг – единственный в стране режиссер, у которого настоящая и своеобразная школа работы с актерами, произносящими со сцены стихи. Этого не умеют делать и профессиональные актеры. Именно поэтому столь велико изумление всех специалистов, которые впервые попадают на спектакли ивановского театра поэзии.
Н. Степанова, Л. Сидоров, Д. Катаев и др. сотрудники химического факультета МГУ:
- Мы были в Иванове на всесоюзном научном совещании. Его устроители… организовали встречу с коллективом театра поэзии. Театр показал спектакль «Мозаика» по стихам А. Вознесенского. У нас, оказавшихся в тот вечер в клубе фабрики имени Балашова, разные поэтические вкусы, литературные и театральные пристрастия. Но и вернувшись в Москву, всякий раз при встрече мы неизменно начинали говорить об этом театре и спектакле, более того, заметили, что говорим об увиденном на каком-то особом языке, осторожно касаясь словом того, что произошло в тот вечер. Так не играют. Так живут в последний раз. Нет сейчас смысла обсуждать детали постановки, особенности игры отдельных актеров.
Хочется лишь сказать о том, что театр поэзии, такой, каким его сделала Р. М. Гринберг – явление драгоценное, остро необходимое и сейчас, и завтра... Раз побывав в нем, начинаешь думать о театре как о родном человеке, скучать по нему, тревожиться, как ему живется... Пожелаем же им всем счастливого воплощения замыслов.
К. Семенов, сотрудник НИИ, г. Александров:
- Я побывал всего на двух спектаклях Ивановского народного театра: «Настал черед» и «Мозаика». Я испытал потрясение, потому что увиденное перевешивает все, что я испытывал ранее в театре и кино... Ивановский театр тем отличается от многих других театров, что на спектаклях его забываешь обо всём, кроме сценического действа, чувствуешь так сильно, что не в состоянии анализировать «механику» такого воздействия. Лишь потом, позже, выделяешь какое-то античное благородство и простоту режиссерского решения, колдовскую игру световых пятен... Очищающее воздействие на души людей подобных спектаклей ни с чем не сравнимо...
В. Грек, ивановский поэт:
Она впитала все черты эпохи:
Сомнений явь, противоречий суть...
Звучали поэтические строки,
Верша над ложью справедливый суд.
Не терпят фальши люди и природа,
И в возмещенье всех душевных трат,
Когда нам не хватало кислорода,
Глоток свободы нам дарил театр.
Театр не сгорел – он лишь распался
На сотни искр, как треснувший алмаз…
Для знаменья соедините пальцы
В знак радости, что эти искры в нас!