О неистовой Регине и ее театре
Леонид ТАГАНОВ (к 85-летию Р. М. Гринберг)
Все, кто так или иначе был причастен к судьбе Молодежного театра, созданного в Иванове Региной Михайловной Гринберг, наверное, со мной согласятся: ни до, ни после не было в нашем городе явления, равного этому театру по силе культурного влияния на умы и души ивановцев. И здесь я готов повторить то, о чем не раз писал раньше. Неистовая Регина, эта, по определению известного критика Станислава Лесневского, ивановская Жанна д'Арк, сумела создать в провинциальном городе культурное поле такого мощного напряжения, которое не только притягивало к себе все самое талантливое, что было в ближайшем областном окружении, но и включало в себя устремления многих известных властителей дум второй половины ХХ века. Именно благодаря Молодежному театру Иваново стали считать своим Андрей Вознесенский, Булат Окуджава, Эрнст Неизвестный, Александр Володин, Евгений Евтушенко… Ивановский театр породнился с «Современником» Олега Ефремова и «Таганкой» Юрия Любимова. Слава об ивановском Молодежном вышла за пределы России…
Я хорошо помню, как начинался этот театр. Шел 1958 год. Оттепель. Открывался театр спектаклем «Походным маршем» по пьесе Александра Галича. Прямо скажем, сама по себе пьеса эта о молодых строителях Магнитки по своему художественному уровню была весьма средней, типично советской пьесой, где и в помине не было бунтарского духа «песенного» Галича. Регина сотворила из этой пьесы спектакль-поэму о поколении, которое мечтает жить по-новому. Жить чисто, честно, согласно заветам тех самым «комиссаров в пыльных шлемах», о которых пел Окуджава в своих первых песнях. Уже в этом спектакле проявилось романтическое умонастроение «шестидесятников», веры в «социализм с человеческим лицом», умонастроение, которое так или иначе пронизывает все творчество Регины Гринберг.
Из сопредельных театру искусств ближе всего ей была поэзия. Она наизусть знала всего Маяковского. В пьесе «Баня» наряду с острейшей сатирой Регина находила высокую поэзию. Она открывала потаенный смысл в стихах ивановских поэтов Алнксея Лебедева и Николая Майорова. Но особенно близкими ей были Вознесенский, Окуджава, Высоцкий. Еще до знаменитой Таганки Регина выстраивала свой театр поэзии, где поэтическое слово преображалось в сценическое действие, удивляя своим мастерством самых взыскательных зрителей. Приведу из множества откликов лишь одно высказывание критика Игоря Золотусского о спектакле «Парабола»:
«Я и не знал раньше, что есть такой театр – театр умный, талантливый, театр, стоящий того, что он ставит.
Только сейчас я понял: Вознесенского надо играть. Это поэт сцены, поэт, пишущий для актера. Вознесенский, прочитанный наедине, «не тот» Вознесенский. Он спрятан в строке, как огонь в спичке. Спичка должна чиркнуть о коробок – Вознесенскому нужно столкновение».
Спичка чиркала о коробок не только в спектаклях по стихам Вознесенского. Она воспламенялась на именах Марины Цветаевой, Окуджавы, Высоцкого.
Объясняя свое понимание театра поэзии, Регина Гринберг утверждала: «Поэт один, но поэт многолик! Я, он, все мы, актеры, впитываем и воплощаем его многоликую целостность. В поэтическом представлении мы должны образовать динамическое единое: мы – разные, но мы – одно».
Регина строила не просто театр поэзии. Ей было важно, чтобы в этом театре царил некий соборный дух. Чтобы в театральном действии возникало единство людских душ, единство тех, кто живет на сцене и кто находится в зрительном зале. Известная строка Окуджавы «возьмемся за руки, друзья, чтоб не пропасть по-одиночке», стала выстраданным девизом этого театра. И здесь можно много и долго говорить об уникальном типе актерского состава «молодежников», об атмосфере студийного братства, пронизывающего стены этого театра. Ведь Регина, создавая театр единомышленников, создавала питательную почву для духовного роста личности, для появления в нашем городе той истинной интеллигенции, без которой невозможно представить русскую культуру. Здесь самое время дать слово самим «молодежникам». Вот, что пишет в своей книге «Весь мир – театр...» Валерий Корягин – актер раннего призыва театра Гринберг:
«… Мы упивались известностью и славой /…/, не задумываясь о том, что творит и показывает, духовно влияет на нас (и не только нас) она, а мы – лишь исполнители ее воли (многих это сердило и обижало). Что это все она – маленькая, дерзкая, не в меру назойливая и ненавистная для драконов с множественными головами. Рикошетом попадало и нам, мы принимали и это на свой счет, не понимая тогда еще, что Регина стала нашей судьбой и значительным этапом в нашей жизни».
Андрей Афанасьев, пришедший в Молодежный вслед за Корягиным, говорит о Регине так:
«Чем брала Регина Гринберг? Почему… она притягивала к себе?.. В чем секрет Регины Гринберг? Конечно, в ее режиссерском таланте, в ее умении увлекать и актеров, и зрителей, в ее потрясающем чувстве времени, в ее потрясающем чувстве слова. Но не только. Она было очевидно неординарным человеком. С широкой эрудицией, оригинальностью суждений, смелостью поступков. Она была непохожей ни на кого личностью, а это само по себе завораживало. Особенно на весьма сереньком провинциальном фоне».
Я процитировал слова из книги Афанасьева «Регина. Театр нашей молодости», увидевшей свет в издательстве Ивановского госуниверситета в 2007 году. В этой прекрасной книге создан потрясающе живой портрет создателя Молодежного театра. Человека безмерно талантливого и чрезвычайно противоречивого, что, впрочем, свойственно незаурядным, художественно одаренным личностям.
Регина была максималисткой во всем. В творчестве, в отношениях с людьми. Ее горячо любили и люто ненавидели. Особенно ненавидели чиновники всех мастей, для которых определенный официальный формат был основой существования. Регина, однако, умела и самых махровых своих недоброжелателей поставить на место, заставляя их считаться с собой и своим театром. Валерий Корягин попытался в стихах передать мучения местных властей, причиненные им «маленькой, дерзкой Региной»:
Какие хлопоты уж сколько лет!
Она – как камень в почках.
Трясет всех, точно сели в драндулет,
И днём и ночью всё по кочкам.
…………………………………….
Кричит. Навешала портретов.
В самой «Америке» прознали про нее.
В Иванове, на родине Советов,
Шумим, как будто отыскали мумиё.
…………………………………………
Зачем нам Евтушенко, Вознесенский, Маяковский?
Они порой и пишут – сразу не поймешь.
И бросьте, всё Высоцкий да Высоцкий…
Заладили свое, ядрена вошь!..
Регина продолжала гнуть свое, похоже, испытывая при этом своего рода творческий азарт.
Впрочем, ее неистовый максимализм распространялся и на «своих». Если Регине казалось, что вчерашний доброжелатель театра хоть чуточку охладел, отступил от него, перевод из «друзей театра» во «враги» был неизбежен. Испытал это на себе. Регина питала симпатию к студенту Лёне Таганову (он даже одно время, пусть и в эпизодической роли, появился на сцене Молодежного театра). Но стоило аспиранту Таганову что-то сказать критическое по поводу чрезмерного «шестидесятнического» пафоса в некоторых спектаклях «молодежников», и он тут же был предан анафеме. К счастью, Регина Михайловна могла быть и отходчивой. Гнев сменялся на милость. Статус «друга театра» с течением времени был восстановлен.
Особенно частыми были наши пересечения в конце ее жизни, в самое тяжелое для Регины время. Сгорел театр. Обращение к новым уже властям – хоть как-то поправить дело – имело нулевой эффект. Только самые верные друзья поддерживали ее. Встречались мы с ней чаще всего на улице (жили по соседству на Велижской). Останавливались. Говорили за жизнь, обсуждали новые книги. Много общались по телефону. Как правило, это был монолог Регины, где главной темой была судьба ее театра. Однажды она позвонила и попросила быть вместе с Андреем Афанасьевым ведущим в телепередаче, посвященной присвоению ей почетного звания заслуженного деятеля искусств. Передача эта несколько раз откладывалась из-за болезни Регины Михайловны. И все-таки, превозмогая боль, она нашла в себе силы прийти на телевидение. Я решил провести эту встречу в спокойном, «мемуарном», так сказать, духе. Так оно и шло вначале. Вспоминали о прошлом. Она рассказывала о встречах с ее любимыми поэтами. И вот время кончилось, и мне надо объявлять о конце передаче. «Как, уже конец! – вскрикивает Регина. – Но мы же еще не начинали говорить о главном! Не говорили о будущем Молодежного театра». И в этом возгласе чувствовалась все та же неистовая Регина…
Вскоре ее не стало…
Писатели оставляют после себя книги. Архитекторы дома. Музыканты симфонии, песни. А что оставляют после себя выдающиеся режиссеры? Спектакли, записанные на пленку? Но разве это можно сравнить с живым театральным действием? Театр – это всегда сейчас, то, что происходит сегодня. Зритель сверяет в театре пульс текущей жизни со своим личным временем. Даже самый гениальный спектакль прошлого неизбежно канет в Лету. Но, с другой стороны, театр вечен. Остаются легенды, воспоминания о духовном, творческом дерзании тех, кто заставлял зрителей смеяться и плакать, страдать и верить. И пока жива память о них, будет жить и театр. Кто знает, может быть, где-то в нашем Иванове уже родился человек, который, подобно неистовой Регине, скоро поднесет к губам трубу. И мы услышим и увидим новый «походный марш».
→
Ивановский молодежный музыкально-поэтический театр-клуб им. В. Высоцкого. Основные даты и события